Шанти — хранительница солнца

Меня зовут Шанти. Это имя мне дали двуногие в месте, которое они называют Ленинградским зоопарком. Для них оно означает мир и спокойствие. И я была такой, пока не вспомнила, кто я есть на самом деле. А я — птица калао. Дочь ветра и далёких тропических лесов. Я — хранительница самого Солнца, запертого в моём огромном жёлтом клюве.

Всё началось с ветра. Но не с того вялого сквознячка, что гулял по решёткам моего вольера, а с настоящего странствующего ветра — того, что знает запах тропических джунглей и шум далёкого океана. Однажды вечером он прокрался в зоопарк и шепнул что-то старому дереву, которое росло рядом с моим вольером. Ветка дерева, словно добрая рука, потянулась к защёлке моей клетки и тихо-тихо, чтобы не потревожить двуногих, отодвинула её.

Я выскользнула наружу. Но не как беглец, крадущийся в темноте, а как королева, вышедшая из заточения. Первый же глоток ночного воздуха сразу ударил мне в голову, как перезрелый забродивший фрукт. Он был полон странных запахов: едкой гари, пыли, чужих растений и чего-то ещё холодного, металлического. Но за всем этим я уловила сладкий, манящий аромат свободы.

Расправив свои крылья, я почувствовала, как мои могучие мышцы, дремавшие в неволе, наполняются силой. Я взмыла над спящим зоопарком, над его ухоженными дорожками и копиями живого мира. И, наконец-то, я полетела! Мой полёт был не просто перемещением по воздуху. Это были величественные взмахи больших крыльев, со звуками, похожими на вздохи самого неба.

Город раскинулся передо мной, как незнакомая, но прекрасная страна. Он ни капельки не был похож на мой родной тропический лес. Мой лес загадочно пел глухими голосами обезьян, треском веток, шелестом лиан и множеством других живых звуков. Этот же каменный лес страшно грохотал, гудел и мерцал тысячами разноцветных огней. Они были похожи на светлячков, только огромных, застывших и подчиняющихся каким-то своим, неведомым мне законам.

Я полетела навстречу этим огням. Моё первое открытие случилось у высокого здания, целиком сделанного из стекла. Я увидела там другую птицу — такую же большую, с огромным клювом и умными глазами. Это была моя родственница— птица калао! Обрадованная, я ринулась к ней, но больно ударилась о холодную и прозрачную преграду. Птица повторила моё движение. Я махнула крылом — и она махнула. Нет, к моему великому сожалению, это было не живое существо, а всего лишь моё отражение в стекле. Старый город начал показывать мне свои колдовские штуки!

Искренне пожалев о том, что не встретила здесь родственную душу, я полетела дальше над широкими реками из асфальта, где металлические звери с горящими глазами ползали, рычали и испускали своё зловонное дыхание. Они были очень страшными, но невероятно глупыми. Я видела, как они замирали на месте, подчиняясь странным огненным глазам, что зажигались то красным, то зелёным светом. Оказывается, здесь было много чудес!

Наконец, я нашла дерево, усеянное плодами. Оно было высоким, но почему-то железным. И на его ветвях висели не сочные фрукты, а стеклянные шары ослепительного белого света. Они горели так ярко, что ослепили даже меня, потомка самого Солнца. А ещё там были звенящие лианы, натянутые между домами. Когда я садилась на них, они начинали гудеть низким, мощным голосом, и по ним бежала невидимая дрожь.

Но настоящая магия началась с наступлением темноты. Город не уснул, как уснули бы тропические джунгли. Он всего лишь сменил своё оперение. Если вечером город был одет в серый камень и синее стекло, то ночью он облачился в бархат тьмы, расшитый бриллиантами огней. Зажглись гирлянды на деревьях, засветились вывески, и всё это волшебное великолепие заиграло новыми красками. Я летела сквозь лучи прожекторов, что пронзали тёмное небо, и чувствовала себя частью гигантского светового ритуала.

Устав от долгого полёта, я села отдохнуть на каменный выступ высокого здания с острым шпилем. И тут я увидела их. Стаю моих дальних сородичей. Нет, не калао. Это были вороны. Они были большие и блестящие, с умными и дерзкими глазами. Вороны сгрудились на соседнем карнизе и с любопытством смотрели на меня. Несмотря на то, что я превосходила каждую из них своими размерами, они ни капельки меня не боялись.

Эй, ты тяжелоклювая! — каркнул самый крупный из них. — Ты откуда здесь такая взялась? Таких, как ты, в наших краях не водится.

У них был свой, непонятный мне язык, но какой-то древний инстинкт позволил понимать их. Я наклонила голову, заставив свой огромный клюв блеснуть в лунном свете.

Я из далёкого тропического леса, что находится за далёкими горами и бушующими морями. А сюда меня привёл странствующий ветер свободы.

Вороны переглянулись.

Свобода, говоришь, — с усмешкой прокаркал другой. — Здесь её полно. Наслаждайся! Только не попадайся в лапы уличных котов. А ещё не связывайся с людьми, которые кого-то ищут по всему городу и носят с собой сети.

В этом описание я узнала своих смотрителей зоопарка. «Они ищут меня», — подумала я с гордостью.

А что это за огни? — спросила я, указывая клювом на сияющий город.

Это солнца двуногих, — пояснил вожак стаи. — Их маленькие, ручные солнца. Они боятся настоящей темноты.

Мы проговорили почти до рассвета. Вороны рассказали мне о лучших местах, где можно найти пищу, о фонтанах, в которых можно пить, и о стёклах-невидимках, о которые можно больно удариться. Они стали моими проводниками в этих больших каменных джунглях.

Весь день я летала над большим старым городом и поражалась его величественной красоте. Он был прекрасен! Неожиданно я услышала другой зов. Сквозь гул города до меня донеслась знакомая песня. Это была песня настоящей живой воды, не заключённой в каменные берега фонтанов. Я полетела на этот зов и вскоре увидела широкую, тёмную ленту, дышащую влажным прохладным воздухом. Это была великая, могущественная и спокойная река.

Я спустилась и села на старую чугунную скамью на набережной. Луна отражалась в воде, делая её дорогой из чистого серебра. В этой тишине, под плеск волн, я впервые за долгое время почувствовала щемящую грусть. Я скучала по густой, влажной жаре джунглей, по крикам обезьян на рассвете, по вкусу спелого инжира. Здесь всё было очень красиво, но это была не моя красота.

И тут я увидела их совсем близко. Люди. Они шли по набережной. Потом один из них поднял руку и указал на меня. Но в его жесте не было угрозы. Он что-то сказал своему другу, и его голос прозвучал тихо, почти с благоговением. Люди остановились вдалеке и просто смотрели на меня. Смотрели на диковинную заморскую птицу калао с огромным клювом-шлемом, которая сидела под луной на старой чугунной скамейке на набережной реки Невы.

В тот момент я все поняла. Они были пленниками этого города так же, как я — пленницей зоопарка. Их каменный мир. Они построили его сами и теперь боятся его покинуть. А я, как пришелец из другого мира, стала для них маленьким окном в ту самую свободу, которую искала сама.

Я не птица, сбежавшая из клетки. Я — живое напоминание людям о том, что за стенами их домов, за пределами их ручных солнц и ревущих железных коней существует другой, дикий и прекрасный мир живой природы.

Я знаю, что они все ещё ищут меня. Я слышала их голоса. Я видела их маленькие стаи с сетями. Но они не поймают меня, пока я сама этого не захочу. Не потому, что я хитра или быстра. А потому, что я уже стала часть городской магии этого волшебного старого города. Я — тайна, которую шепчут друг другу вороны на карнизах. Я — миг удивления в глазах человека, поднявшего голову от своей светящейся коробочки и увидевшего мою тень на фоне луны.

Моя клетка в зоопарке была тёплой и безопасной. А этот загадочный старый город огромен и прекрасен. Да, он полон чудес и опасностей, но он настоящий. И пока мой клюв хранит отсвет далёкого солнца, а крылья помнят ритм ветра, я буду летать. Летать над спящими улицами и становиться сном наяву для тех, кто забыл, что такое настоящий живой лес.