В большом каменном гнезде, которое люди называют городом, жила-была птица по имени Шанти. Она была не простой птицей, а птицей-носорогом, калао. Жила она в Ленинградском зоопарке, в уютном вольере с подогревом. Каждый день люди приносили ей свежих фруктов, орехов и сочных червей. Но душа её, широкая и вольная, как джунгли, томилась в неволе. Зов предков манил её. Шанти мечтала о вольном ветре, о тропических деревьях, о просторе.
Однажды вечером, когда кто-то из служителей зоопарка по рассеянности не до конца закрыл задвижку, любопытный клюв Шанти сделал остальное. Рывок — и вот она на свободе — под низким питерским небом, вечно окрашенным в серые тона.
Первая ночь на свободе была полна восторга и… ужаса. Огни машин казались ей глазами чудовищ, грохот трамваев — раскатами грома, а блестящие окна высотных домов — вертикальными реками, в которых тонуло солнце. Она заснула, забившись под карниз старого дома, дрожа от холода и смутного волнения.
На рассвете её разбудило карканье. Напротив, на чугунном фонаре, сидел старый чёрный ворон. Его глаза внимательно смотрели на Шанти с бездонной мудростью.
Давно мы не видали таких диковин, — прокаркал он хрипло. — Откуда ты, заморская птаха? Твоё оперенье пахнет жарким солнцем, а в глазах — страх неволи.
Я Шанти, — робко произнесла птица-носорог своим мощным клювом. — Я из… из дома в клетке. Я ищу свой настоящий дом.
Ворон покачал головой.
Дом? Это сложное понятие. Одни строят его из веток и глины, другие — из воспоминаний, а третьи и вовсе носят его с собой, под крылом. А ты куда путь держишь?
Я хочу туда, где шумят тропические деревья, где воздух густой и влажный, и где я могу летать, не упираясь в стену! — воскликнула Шанти.
Ворон усмехнулся.
Тропических деревьев здесь точно нет. Зато есть каменные деревья. Их корни — это трубы, а листва — свет в окнах. Но у них есть свои законы. Будь осторожна, диковинка заморская. Твоя красота привлечёт не только любопытные взгляды.
С этими словами ворон взмахнул крыльями и улетел, оставив Шанти в раздумьях.
Решив последовать совету ворона, она отправилась вглубь каменного леса. Вскоре птица увидела стаю упитанных голубей, важно расхаживающих по площади. Они клевали крошки и ворковали друг с другом.
О! Смотрите-ка! Новенькая! — заворковал один из них, сизый и лоснящийся. — Эй, хохлатая! Ищешь, где поклевать? Здесь наша столовая. Плати налог, и мы расскажем тебе, где самые жирные крошки.
Налог? — удивилась Шанти.
Ну да! Пёрышко, блестящую штучку… или часть твоего гигантского клюва, — засмеялся другой голубь.
Я не собираюсь клевать крошки с земли! — с достоинством сказала Шанти. — Я ищу свой дом, зелёный и просторный.
Голуби переглянулись и засмеялись ещё громче.
Зелёный? Ага, вон там газончик есть! Не твой ли это дом? — ехидничал сизый.
Ты что, с Луны свалилась? Дом — это там, где тебя кормят, а свобода — это когда ты сам ищешь, где поесть, — сказал самый рассудительный голубь. — Разве можно быть чем-то недовольным, когда тебе в клюв еду кладут?
Шанти стало грустно. Эти птицы не понимали её. Она улетела, а за спиной ещё долго тянулось воркованье: «Дом… дом… где тебя кормят!»
На одной из тихих улиц, усыпанных желтеющими листьями, она присела на ветку старого клёна. Тут же с чириканьем слетелась стайка воробьёв. Они порхали, как сухие листья, и без умолку трещали.
Тревога, тревога! Крупный объект находится на старом клёне! — выкрикивал один.
Кажется, мирный! — доложил другой.
Никогда не знаешь, что на самом деле! Может быть, клюв у объекта не для красоты! Возможно, что это угроза! — трещал третий, подпрыгивая.
Я не причиню вам зла, — сказала Шанти. — Я просто хочу найти свой дом.
Воробьи на мгновение притихли, а затем зачирикали с новой силой.
Дом? Дом — это тут, где тёплая труба!
Нет, дом — это там, где большой куст!
Врёшь! Дом — это мой карниз! Самый лучший карниз в городе!
Дом там, где твоя стая! — вдруг хором прокричали они и с шумным вихрем умчались по своим неотложным воробьиным делам.
Шанти осталась одна. «Дом — это где твоя стая…» — подумала она. Но у неё не было стаи. Были только служители зоопарка, которые заботились о ней.
Голод начал скручивать желудок. Она попыталась расклевать жёлудь, но её огромный клюв не был приспособлен для такой тонкой работы. Она увидела ягодки рябины, но они были горькими и холодными. Тоска сжала её сердце. Внезапно она услышала шорох. Из-под куста выползла крупная серая крыса, с умными глазками-бусинками.
Проблемы с общепитом? — задумчиво произнесла она, оскалив свои зубы. — Вижу, ты не местная. Местные знают, где найти пропитание получше.
Я не знаю, что мне есть, — грустно призналась Шанти.
Позволь представиться. Я — знаток городских коммуникаций и продовольственных потоков, — крыса потёрла лапки. — Могу провести тебя в места, где пахнет хлебом и мёдом. Но информация стоит дорого. Отдай мне одно из твоих перьев. Оно блестит. Пригодится для… украшения интерьера.
Шанти сжалась. Отдать своё перо? Но оно было частью её!
Нет, — твёрдо сказала она. — Я не буду торговать своей красотой за еду.
Крыса язвительно фыркнула.
Гордая. Ну что ж, тогда наслаждайся свободой и голодом. Запомни, здесь в городе всё продаётся и всё покупается. Даже дом.
Она скользнула в темноту, оставив Шанти в полном отчаянии. Уже новая холодная и сырая ночь опускалась на город. Шанти забилась в нишу между двумя домами, грея о камень озябшие лапки. Она думала о тёплом вольере, о сочном инжире, о ласковом голосе служительницы зоопарка. Но больше всего — о словах, которые услышала сегодня: дом — это где тебя кормят; дом — это где твоя стая; дом — это то, что можно продать.
И тут в темноте над её головой послышалось знакомое карканье. На карниз спокойно сел старый ворон.
Ну что, диковинка? Нашла свой дом? — спросил он.
Нет! — заплакала Шанти. — Все говорят по-разному! И никто не говорит о вольном ветре, о тропических деревьях, о просторе!
Потому что они родились здесь, — сказал ворон. — Их предки приспособились к камню. А твои — к лианам. Ты ищешь не просто дом, Шанти. Ты ищешь свою сущность.
Но где же она? — воскликнула птица-носорог. — В неволе, где тепло и сытно, но нет неба? Или на воле, где есть небо, но нет тепла и еды?
А ты никогда не задумывалась, — ворон прищурился, — что дом может быть не местом на карте, а состоянием души? Ты искала покой, не зная, что это такое. Ты рвалась на волю, думая, что покой там. Но, может быть, он всегда был с тобой?
Ворон взмахнул крылом, указывая на освещённые окна.
Посмотри внимательно. Вон в том окне женщина читает ребёнку книгу. Её покой — в этих словах. Вон тот старик кормит бездомного кота. Его покой — в этом милосердии. А тебя… тебя давно все ищут.
Шанти вздрогнула.
Меня ищут?
Да. Люди с фонарями. Твои двуногие из зоопарка. Они постоянно ходят по паркам и кричат твоё имя. Не со злостью. С тревогой.
Шанти закрыла глаза. Она представила себе девушку-служительницу зоопарка, Дашу, которая всегда так бережно чистила её вольер и разговаривала с ней тихим голосом. Она вспомнила, как та переживала, когда Шанти болела. Это разве не стая? Пусть такая странная, разношёрстная, но своя.
Я поняла… — прошептала Шанти. — Дом — это там, где о тебе заботятся и где ты чувствуешь себя в безопасности.
Она расправила крылья. Они болели от напряжения и холода, но в них ещё оставалась сила.
Я всё поняла, — сказала она ворону. — Спасибо тебе!
Не за что, — каркнул старик-ворон. — Возвращайся к своей стае. И неси свой покой с собой. Теперь ты знаешь ему цену.
Шанти взлетела. Она летела не слепо, а туда, откуда доносились знакомые голоса. Она пролетела над неторопливыми голубями, над суетливыми воробьями, над подземными ходами крысы. Она летела над всем этим каменным лесом, который был чужим для неё, но в котором она получила свой самый главный урок.
Вскоре птица увидела вдали, в луче фонаря, знакомую фигуру в комбинезоне зоопарка и услышала звонкий, полный надежды голос Даши:
Шанти! Шанти, пожалуйста, откликнись!
Птица-носорог сделала круг, набрала высоту и, сложив крылья, словно яркий, пёстрый лист, плавно спустилась прямо перед своей двуногой подругой.
Шанти, милая моя! — девушка ахнула и прижала её к себе, осторожно, чтобы не помять перья. — Мы так боялись за тебя!
Шанти упёрлась своим большим клювом в тёплую куртку, закрыла глаза и почувствовала тепло, заботу и тихий, настоящий покой. Она наконец поняла, где был её дом. Не в вольере, а в сердце того, кто её любит. И этот дом был больше любого неба.
Будем благодарны за поддержку в развитии проекта! Сканируй картинку слева или делай тыц.
