В некотором царстве, в тривосемнадцатом государстве, в одной деревне жила-была девица-красавица Анфиса. Пришла пора ей замуж выходить, и сосватал её Степан с другого края деревни. Анфиса в слёзы — ведь ей так хотелось замуж за Петьку-гармониста. Петька-то высокий, кудрявый, как глянет глазищами синими да заиграет на гармошке своей, так у всех девчат сердце тает. А он на Анфису только и глядит. Степан же не больно-то красив, да и плясать совсем не умеет, а уж гармошку и взять в руки не знает как. Анфиса так слезами заливалась, что мать не успевала ей платки носовые менять. А отец сказал:
Цыть! Степан — парень хозяйственный. Вон у него уже и изба готова новая, заходи живи. Скотины полно, и всего вдоволь. А Петька твой — ветрогон, только и заботы у него — на гармошке играть.
Вот и выдали Анфису замуж за Степана.
И стали они жить-поживать. Степан жене и то и сё, всё угодить старается. На ярмарки её возит, на что ни глянет — всё покупает. Дома тяжёлую работу делать не даёт — всё сам. Любушкой да голубушкой её называет. А она ходит надутая, как сыч, шваркнет ему на стол чашку со щами кое-как сваренными, сама думает: «Вот Петечку пирогами бы кормила да блинами со сметаной». А Степан ест да хвалит. У Анфисы от его похвалы только рот кривится.
Бился, бился с ней Степан и так и сяк, а она всё нос воротит. И вот однажды встала утром Анфиса, а мужа дома нет. «Вот и хорошо, — улыбнулась, — хоть спокойно про Петечку подумаю». Посидела, повспоминала, как он её домой провожал, поплакала маленько.
Собралась наконец щи варить, глядит — а дров у печки нет. «Вот и хорошо, — даже обрадовалась Анфиса, — для Петечки сама бы за дровами сходила, а так и варить не буду». Вышла во двор, глядит — и во дворе мужа нету. «Вот и хорошо, — думает, — хоть на улицу погляжу, может, Петечка пройдёт». И стала из-за забора выглядывать, глядит — свёкор её идёт. Поздоровался и спрашивает:
А Степан-то где?
Да, небось, за кольями в лес ушёл, забор-то недоделанный, — отвечает Анфиса.
Так ведь обещал прийти мне подсобить у бани крышу перекрыть, а до сих пор нет.
Не знаю, куда ваш сын делся, — пожала плечами невестка.
Подождал Семена отец да домой ушёл.
Вот уж и вечер, и темнеть стало, а Степана всё нету. «Ну и хорошо», — улыбнулась Анфиса и спать легла.
На другой день муж так и не вернулся. Собрал отец Степана мужиков и баб, пошли они по лесу пропавшего искать — вдруг он ногу сломал и идти не может, или зверь какой поранил. Анфиса тоже пошла, конечно. Идёт и думает: «Эх, вот бы Степан не нашёлся. Я, конечно, ничего ему плохого не желаю, но тогда бы Петечка на мне женился». И сбылись её думки: не нашли мужа её. Даже фуражки его не нашли.
Вот и стала Анфиса жить одна. Встанет утром — надо за дровами идти да за водой в колодец. И корову подоить, и курочек покормить, овечек обиходить. И ещё дел полно.
Сначала Анфиса как на крыльях летала. А потом дрова, нарубленные Степаном, кончились. Через недоделанный забор свинья бабки Маши зашла да огород перерыла. Треснула её Анфиса лопатой и черенок сломала. «Вот и хорошо, — думает, — позову Петечку помочь».
Позвала она Петра — он пришёл. Кое-как приколотил три доски к забору, а Анфиса его уже в избу зовёт обедать. Пирогами да блинами весь стол заставила. «Вот так мастерица!» — обрадовался Петька. Куснул пирожок и скривился, прожевал кое-как и говорит:
Наелся, пойду домой.
Да не стесняйся, — заворковала Анфиса. — Кушай, я тебе и с собой положу. Черенок-то сделаешь?
Ага, сделаю, сделаю, — бормочет Петька и боком к дверям с узелком.
Всунула все-таки Анфиса пироги. На другой день ждала она Петечку, но тот больше так и не появился. «Эх, — думает Анфиса, — как провожать, так бежал за мной, а как помочь, так не дозовёшься». Тронула доски, что Петька приколотил, а они и отвалились. «Вот работничек, — вздохнула она, — только пирожки есть». Не знала она, что пирожки её Петенька свиньям соседским высыпал. Уж больно невкусные были.
Посмотрела Анфиса вокруг и видит: всё, что строил муж, стоит крепко. Даже забор, который он не доделал, — не свалишь. Поняла она вдруг, что у Степана-то руки золотые. Зашла в избу, села за стол и вспомнила, как он всю работу делал да как подарочки ей дарил, как голубушкой называл. И так ей горько стало. Так вдруг о нём сердце заболело.
Три дня она горевала, а потом решила идти его искать. «Раз не нашли его ни живого, ни мёртвого, значит, где-то он есть». Собралась и ушла. Даже отцу с матерью не сказала, не пустили бы они её.
Вот пошла она через лес, который за деревней. Долго шла и зашла в такую чащу, что еле через неё продралась. А тут уже стемнело. Глядит — огонёк горит невдалеке. Подошла, а это свечка в окошке избушки. Постучала Анфиса в окошко. Вышла на порог старуха.
Пусти, бабушка, переночевать, — попросилась Анфиса.
Ну заходи, раз пришла, — усмехнулась хозяйка и пустила её.
При свечке гостья разглядела, что старуха-то видом страшна. «Прямо Баба Яга», — струхнула маленько. А потом думает: «Вот и хорошо, может, знает, где мой Степан».
Посадила хозяйка Анфису за стол, накормила, напоила и спать положила. Утром опять кормила-поила. «Что за Баба Яга? — думает гостья, — прямо добрейшая душа».
А старуха спрашивает:
Куда же ты идёшь, девица красная?
Мужа ищу, — отвечает та. — Пропал он из дома, и никто не видел, куда он делся.
А-а, — протянула старуха, — не любила ты его. Вот он и ушёл от тебя.
Опустила Анфиса голову, а потом говорит:
Раз ты всё знаешь — скажи, где его искать.
Иди на большую гору, — отвечает хозяйка. — Там на вершине стоит большой дуб, в его ветках живут чёрные вороны. Скорее всего муж твой в ворона превратился.
Вывела старуха Анфису на порог, показала, в какую сторону идти и говорит:
Дойдёшь до этого дуба, скажи самому старому ворону, что Агафья его ждёт.
Вот и пошла Анфиса искать большую гору. Долго пришлось ей идти. Но вот и гора. Зашла на самую вершину, а там дуб высокий. И тут сорвались с его веток целые тучи чёрных птиц. Закричали, заметались над ней. Анфиса обмерла от страха: «Заклюют меня, заклюют!» И закричала:
Степан! Стёпа!
Вороны все вдруг затихли и на ветки уселись. Только один к ней подлетел. Сел возле неё и глядит.
Стёпа, ты ли это? — не зная, верить или не верить, что это её муж, говорит Анфиса.
А ворон глядит ей прямо в глаза знакомым взглядом.
Стёпа, вернись домой, — заплакала она.
Ворон кивнул головой и полетел, а его жена за ним пошла. Так вот и двинулись домой.
Ой, — вспомнила Анфиса о просьбе старухи и крикнула: — Старый ворон, Агафья просила передать, что ждёт тебя.
Сорвался с дерева старый ворон и полетел в ту же сторону, куда Анфиса со своим вороном двигались, только быстрее их.
Добрались они до избушки, где старуха жила. Вышла на порог эта старушка, только Анфиса её еле узнала, так та помолодела да похорошела.
Что с тобой случилось, бабушка? — оторопела Анфиса.
Та усмехнулась:
Какая я бабушка? Зови меня тёткой Агафьей.
И пригласила её в избушку.
Вижу, мужа ты нашла, — кивнула на она ворона, которого Анфиса держала в руках.
Нашла, — отвечает та. — Подскажи, как его в человека превратить.
А вот я сейчас перья у него выдергаю, — выхватила тётка ворона из рук Анфисы, — и в суп его кину. Да вместе с тобой!
Да ты чего?! — взвизгнула Анфиса, выхватила ворона у Агафьи, в окно открытое кинула: — Лети, Стёпушка! Лети!
А-а, тогда из тебя суп сварю! Я ж Баба Яга! — кричит Агафья.
А ворон в воздухе три раза перевернулся и человеком стал. В избу забежал, оттолкнул Агафью, схватил жену за руку и бежать.
Стойте! — кричит им тётка Агафья. — Стойте! Пошутила я.
Анфиса со Степаном нерешительно остановились.
Не бойтесь, — говорит Агафья. — Никакая я не Баба Яга. Просто только так муж твой мог стать человеком.
И, глянув в другую сторону, добавила:
А вот и мой муж. Это он был старым вороном.
К ним подошёл невысокий мужик с топором в руке:
Вот дорогу малость расчистил, чтобы из этой чащобы выбраться.
Вышли они вчетвером из густого леса на широкую дорогу. И разошлись: Анфиса со Степаном в свою деревню отправились, Агафья с мужем — в свою. Почему тётка Агафья Бабой Ягой в лесу жила, а муж её вороном был и как человеком стал — это совсем другая история.
А Степан с женой вернулись домой. Радости там было море. И стали они жить-поживать да добра наживать. Только совсем по-другому. Позовёт Степан:
Голубушка моя!
Анфиса летит к нему:
Тут я, Стёпушка!
И все у них ладно да весело. А как Анфиса готовить научилась! Каждый день для Стёпушки своего чего-нибудь новенькое да вкусненькое придумывает. Подаёт ему с улыбками и шутками. Теперь-то Степан не затоскует и не станет чёрным вороном от нелюбви.
А Петька до сих пор на гармошке играет да девок домой провожает: сегодня — одну, завтра — другую. Ветрогон он и есть ветрогон.
Будем благодарны за поддержку в развитии проекта! Сканируй картинку слева или делай тыц.
