В некотором царстве, тридвадцатом государстве, в одной деревне жила бабка Степанида со своим сыном Иваном. Вот как-то стала она капусту на щи крошить. И вдруг нож на что-то твёрдое наткнулся. Глянула бабка, а в капусте кольцо золотое! Да красивое! Камешки так и играют.
Ваня! Ваня! — заверещала она так, что Иван аж топор из рук выронил.
Он дрова колол. Забежал в избу, как ошпаренный, думал — с матерью что-то случилось. А она ему кольцо под нос:
Гляди-ка, что в капусте нашла!
И так, и сяк кольцо вертит да нечаянно выронила.
Ударилось кольцо об пол и стало девицей-красавицей. Ванька рот разинул, бабка попятилась назад, хорошо, что там табуретка стояла — так и села на неё. А девица улыбнулась и говорит:
Не бойтесь, я Марья-царевна.
Как? Что? Да как же?.. — заохали Степанида с Иваном.
Усадили царевну за стол, накормили хорошенько. Она такой голодной оказалась. Степанида три раза добавки ей давала. И стали потом спрашивать:
Как? Что? Да как же?..
Царевна им и рассказала:
Дом мой в тридесятом царстве, батюшка мой — царь. Есть у меня жених — королевич Каземир. Вот стояли мы с ним на балконе, и тут, откуда ни возьмись, Змей Горыныч подлетел, схватил меня и понёс. А потом шмель что ли его ужалил — он и выпустил меня из лап. Хотел Горыныч меня поймать, да не сумел, только дохнул на меня огнём, и стала я колечком. Упало колечко прямо в середину молодой капусты. Потом закрутились листья, и оказалось колечко в самой середине кочана.
Ну и ну! — воскликнул Иван.
Чудо так чудо! — всплеснула руками Степанида и добавила: — Тебе же домой надо!
Я отвезу, — тут же взвился Иван. И спросил: — А, может, погостишь у нас?
Спасибо, — отвечает царевна, — но я и так долго сидела в вашем огороде.
Так что решили утром в путь отправляться.
Запряг Иван коня в телегу. Сена накидал, сверху одеяло лоскутное постелил и посадил царевну. Степанида припасов им собрала и проводила в дальнюю дорогу.
Ехали они, ехали, остановились переночевать. А вокруг лес шумит, тут ещё волки завыли. Страшно царевне! Иван веток нарубил, огонь развёл, чай закипятил. Перекусили они, парень и говорит:
Спи, Марья-царевна, не бойся. Я у костра посижу. Ни один зверь к огню не подойдёт.
Царевна спокойно уснула. Утром дальше поехали.
И чем дальше едут, тем больше Иван Марье нравится. С ним и не страшно — он никакого зверя не боится. И с голоду не пропадёшь, если припасы кончатся — вчера вон как быстро грибов насобирал да нажарил, а то сало с картошкой уже надоели. И делать всё умеет — дождь пошёл, так он враз шалаш смастерил. На царевну только три капли успело упасть. К тому же весёлый: всю дорогу песни ей поёт да байками веселит.
Вот ехали они по лесу, и ночь настала. Смотрят — огонёк сквозь ветки пробивается.
О, никак жильё! Постучим, всё не на улице ночевать, — сказал Иван и постучал в окошко, где стояла свечка.
Кого там носит по ночам? — раздался скрипучий голос.
Пустите переночевать усталых путников, — попросил парень.
Ладно, заходите, — послышалось приглашение.
Вошли Иван с царевной в избушку, глядят, а там бабка старая сидит, нос почёсывает здоровенный. Увидела она, кто к ней пришёл, засуетилась, за стол их сажает, кашей угощает:
Ешьте, ешьте, гости дорогие, а я сейчас приду.
И шмыг за порог — Иван за ней. Он-то сразу понял, что они к Бабе Яге угодили. Глядит, а Яга подошла к дубу и зовёт:
Филя! Филя!
Слетел ей на руки филин, она ему и говорит:
Лети к Горынычу, пусть сейчас же ко мне поспешает. Сдаётся мне, что Марья-царевна, на которой он жениться хотел, пожаловала.
Угукнул филин и улетел. Иван быстрей в избушку, сел и кашу ест, как ни в чём не бывало.
Бабуся зашла и стала чай заваривать да нахваливать:
Попейте чайку на травах. Усталость как рукой снимет!
А Иван видит, что она сон-траву в две кружки кидает. Он-то парень деревенский, в травах малость разбирается. Царевна пьёт чай. А Иван, когда Баба Яга за пряниками пошла, поменял свою кружку на её. Марья-царевна рот открыла, но Иван шикнул на неё, она и сказать ничего не смогла. Скорей всего, от возмущения — на неё никто в жизни не шикал.
Положила Яга их спать и сама улеглась. Видит Иван, что и царевна спит, и Яга похрапывает. Схватил царевну и быстрей из избушки. Нашёл в темноте коня с телегой — хорошо, что луна вышла на небо. Положил парень Марью в телегу и повёл коня через тёмный лес. Вышел, наконец, в чистое поле. И погнал коня побыстрее, а тут и утро.
Змей Горыныч прилетел к Бабе Яге, стучит в двери — никто не отвечает. Зашёл он в избушку, а там одна Яга спит, пузыри пускает. Уж он её будил, будил и по щекам хлопал, и водой поливал. Наконец, схватил её за плечи да как затрясёт. Тут-то Яга глаза и открыла.
Ты чего, старая, разыграть меня решила, что ли? — зарычал Горыныч.
Попила Яга водички, очухалась. Кинулась, а ни Марьи, ни Ивана нет!
Убежали, — охнула она. — Давай в погоню!
И Змей Горыныч полетел в погоню.
Он ещё не разглядел беглецов, а Иван уже заметил какую-то странную точку в небе. Тревожно ему стало: вокруг чистое поле — спрятаться негде. Тут речка встретилась на пути с крутыми берегами. Подхватил парень царевну — она только- только проснулась — и спрятался с ней под крутым берегом. А конь так и поскакал дальше с телегой. Подлетел Горыныч, а в телеге нет никого. Дохнул огнём на коня с телегой от злости. И стал кругами летать, беглецов высматривать. Долго летал. Наконец, улетел.
Вылезли Иван с Марьей из-под берега, глядят — от телеги одни обугленные головёшки лежат, а от коня совсем ничего не осталось.
А это что такое? — удивился Иван и поднял с земли железное кольцо, большое, как браслет на руку, — в телеге ничего такого не было.
И бросил кольцо на дорогу. Тут же его конь на дороге стал.
Вот чудеса! — обрадовался Иван.
Сели они с царевной на коня верхом и поехали дальше.
Долго ехали. И вот, наконец, добрались до тридесятого царства. Пришли к царскому дворцу. Двери открылись, и заохали над царевной все придворные да слуги. Царь, как обнял её, так целый день не отпускал, то плакал, то смеялся. Это всё от радости. Тут и жених царевны королевич Каземир пожаловал, доложили ему, что Марья нашлась.
Ох, Марьюшка, — заходил он вокруг неё, — где же ты была? Я так убивался, так убивался!
Что ж, — говорит царь, — свадьбу откладывать не будем.
А где Иван? — вдруг спрашивает Марья-царевна.
Какой Иван? — удивились царь и жених.
Какой меня домой привёз, — отвечает царевна.
Да зачем тебе какой-то Иван? — пожимает плечами Каземир, — Я ж так по тебе скучал, так горевал!
Приведите ко мне Ивана! — закричала Марья.
Кинулась стража Ивана искать, а он уже на своём коне домой поехал. Его-то и во дворец не пустили, перед носом дверь захлопнули.
Догнала стража парня, воротила назад, перед царём с царевной поставила. Иван аж испугался малость: чего не так? А Марья-царевна говорит:
Вот тот, который меня и от Бабы Яги увёз, и от Змея Горыныча спрятал, кормил и поил всю дорогу, берёг, как зеницу ока.
Проси награду, — говорит царь. — Чем хочешь награжу: хочешь — серебром, хочешь — золотом. Аль чего другого желаешь?
Да чего ты мне можешь дать, царь-государь, — отвечает Иван, — если мне, кроме Марьи-царевны, ничего не надо.
И с царевны глаз не сводит. Он же в неё влюбился сразу, как только увидел. Но виду не показывал: она царевна, а он кто? Царь глаза вытаращил, придворные ахнули. Иван махнул рукой, повернулся уходить. И тут Марья к царю:
Я согласна, батюшка! Приглянулся мне Иван!
Как? — вскричал Каземир. — Я ж так страдал по тебе, сорок восемь новых носовых платков извёл, слёзы вытирая!
А царь посмотрел на свою дочь и говорит:
Вернись, Иван!
Сам дочь свою к нему подвёл да благословил. Ну, Каземир тут в обморок упал, а остальные побежали к свадьбе готовиться.
Так вот и женился Иван на Марье-царевне. Через время стал царём. Змея Горыныча выгнал из своего царства, а вот Бабу Ягу трогать не стал: она совсем изменилась, подобрела, как колдовать забыла, стала огурцы выращивать да на базаре торговать. Недавно вот крестиком вышивать выучилась. Видать, хорошо её Змей Горыныч встряхнул.
А Иван поцарствует, поцарствует да с женой в отпуск к матери в деревню — сено косить да рыбу ловить.
Будем благодарны за поддержку в развитии проекта! Сканируй картинку слева или делай тыц.
